Наташа Ростова, какая Вы дура!
Ах, ангел Вы мой неземной!
Какая беда Вам на ушко шепнула
Тогдашней московской зимой?!

И дивный сонет, что Вы петь так умели,
И вальс на том самом балу
Как сердце не вспомнило, как не пропело
Ту близкую Вам высоту?!

Я знаю, причиной всему была нежность,
Взлелеяна Вашей мечтой
И девичьей страстью, чтоб сбылись надежды,
Чтоб даль увлекла за собой.

И кто-то... Ах, кто-то – всего лишь обличье,
Всего лишь фонарик пустой...
Как Вам не терпелось средь скуки столичной
Наполнить свеченьем его!

Ах, кабы фонарик – а то лишь скудельный, 
Дырявый, негодный сосуд!
Увы, ослепление свойственно девам,
Чьи се́рдца как птички поют!
 
Искали фонарик? А яркость иную
В груди сохранить не могли!?
Наташа Ростова, какою же дурой
Тогда показались мне Вы!

И князю Андрею, и мне было горько,
Что Вас не вернуть никогда, –
У истинной чести граница так тонка,
И тру́дна ее высота!

И, видно, отпущено всем нам по мере,
Которую можем вместить!
И Вам не достичь было князя Андрея, 
Увы, никогда не достичь!

Когда ж в эпилоге по грязным ухабам
Мы с Пьером доехали к Вам,
Мне страшно признать: Вас в обычную бабу
Уже превратила судьба!

И здесь мне открылась великая правда:
Мы – щепки средь бурной реки!
Наташа Ростова, ах, так нам и надо!
Какие ж мы все дураки!